из книги"Чебурашкиы гмны" Песнь 39:

Я спал. Я стоял на черном базальтовом столбе ночи.
Мои глаза были незрячими, как глаза мраморного ангела,
выплакавшего день на старую повыщербленную молотками мародеров
могильную плиту, укрывшую Очарованного.
В первую ночь новолунья Ты явилася мне
через муторное снобредие, липкое, как ладони зеркал.
Я прорываюсь к Тебе, к Твоим ногам, о, Чебурашка!
Одежды твои, ризы твои тяжелы, как кожа питона,
как парча из Дамаска...!
Твоя кожа! Она черна и жемчужна, как кожа женщин
племени ндомбу, как спелые оливы в каменной давильне,
как виноградные гроздья, собранные детскими руками
в красные глиняные кратеры для подношения Вакху.
Веселю я тебя, о, Брат, соломенным колпаком и
Картонною маской, блажно баю Тебя
Свадебной песней мрачных Балкан под обрядные скрипки цыган.
Пастушьими окриками пасу я своего пятнистого тучного оленя
Среди тополей, ракитника и роз. В глазницах моих сердоликовые геммы
Цвета живородящей воды. Они смотрят на тебя,
Они снедают Тебя…
Сладкие травные вина утешают участников мартовских оргий
на ложе Психеи. Час увяданья цветов прославляет
курящих полынь и стираксу. Ленью и негой объяты,
в нимфеях лесных и болотных спят козлоногие духи.
Тьма, как волчица голодная, рыщет, воем неистовым жалит
Пьющих священное пиво земли на погостах…

Жизни, безумства и танца, и силы,
Алчущих глаз не смыкания,
Страсти не увядания,
Женского и мужского –
Ни женского, ни мужского
Дай мне в обмен на мои гектакомбы, о, Чебурашка!
Мне подобает экстаз, а Тебе подобает пение,
Тебе слава во веки веков.